Возьмите нас в стаю - Страница 48

— А, гости, — сказал писатель на общеторговом, довольно радушно. — Заходите, заходите. Я церемонии не люблю, поэтому просто рассаживайтесь.

На широкой террасе, выходящей на все те же самые лиловые холмы, уже был накрыт стол — обычаи тлилилей непременно требовали принимать гостей за столом, об этом Алекс уже знал. Даже на официальных приемах обязательно предлагали безвкусные местные хлебцы и воду в чашах.

Никаких стульев не было, даже подушек — предполагалось сидеть прямо на полу. Впрочем, день был жаркий, а пол покрывал мягкий мох. Очевидно, слишком далеко от заветов предков известный писатель все-таки не удалялся: изнутри дом зарос лозами и лианами, как все дома на Тусканоре.

Сложной посуды тоже не было: четыре миски с белыми шариками-калеба. На вкус они были как помесь хлебного мякиша с белковым суфле и скорее нравились Алексу, чем нет.

— Прошу прощения, что угощение скудное, — ворчливо проговорил писатель. — Этот бестолочь, Риу, приготовил такую гадость, что ее пришлось выплеснуть.

Риу — второй тлилиль, значительно моложе, — сидел за столом в почтительной позе, то есть поджав ноги под себя. Он поклонился гостям, не вставая, и опустил глаза в пол.

— Прошу прощения за неуклюжесть, — проговорил он выше и мелодичнее, чем большинство тлилилей.

После этой фразы и поклона Алекс почему-то сразу начал думать о Риу, как о женщине, и стряхнуть это ощущение не удавалось.

Они расселись.

— Я — Аше, — сказал писатель, — ну да вы это знаете. Написал пару-тройку поэм и гимнов, которые пользуются успехом на этой гигантской луже. Но она, — он указал на Хонду, — знает меня за мои ксенологические статьи.

— Вы себе льстите, — хмыкнула Хонда. — Я — ксенолог, и ваши статьи в лучшем случае любительские. Талантливо любительские, да, не спорю. Но вы не пользуетесь научным аппаратом, вы не…

— Слышите? Слышите?! — воскликнул Аше. — Я занимаюсь важным и нужным делом, я пытаюсь приоткрыть наше общество перед всей Вселенной и снизить уровень недоверия, а меня пытаются заставить нумеровать источники и сноски! А? Молодой человек, как вам такое нравится?

— Правильное оформление очень важно, — проговорил Алекс, косясь на Хонду. — Оно разработано не для того, чтобы сделать сложнее жизнь исследователя, а чтобы облегчить перекрестный поиск нужной информации и проверку данных. К тому же, как я полагаю, госпожа посол имела в виду не только это. Она имела в виду, что вы недостаточно усилий или времени уделяете подготовке.

— Хмф, — писатель странным образом выглядел недовольным и довольным одновременно. — Еще одного сухаря ты мне приволокла, Хонда! Я же сказал, что хочу познакомиться с интересными пришельцами. Интересными! Если таких нет у тебя в посольстве, то прочеши соседние!

— А мне хотелось посмотреть на то, как он будет с тобой общаться, Аше, и какие аргументы вы найдете друг для друга, — ответила Хонда совершенно невозмутимо. — Алекс Флинт — та еще задачка. Он всю жизнь работает с морскими полуразумными животными и вот, даже пошел в дипломаты, но при этом ксенофоб.

— Ни в коем случае, — с достоинством ответил Алекс.

Хонда называла его ксенофобом не первый раз, и он привык пропускать это мимо ушей, как и многие другие слова Хонды, которые не относились к делу. Женщины. Даже наиболее рациональным из них свойственна этакая нелогичность, проистекающая из излишней эмоциональности.

— А, — Аше внимательно уставился на Алекса. — Ну давайте проверим. Считаете ли вы, что все существа во вселенной равны?

— Я считаю, что у всех разный генетический код, поэтому ко всем нужно подходить по-разному, — ответил Алекс, начиная испытывать раздражение на Хонду. Зачем она его сюда привела? Неужели пытается преподать ему урок? Ну так для этого она выбрала странный способ.

— Замечательно! — восхитился Аше. — Очень разумный подход! Разумеется, мы все разные, и ко всем надо подходить по-разному! Например, если какой-то расе, более способной, чем все остальные, нужно больше пространства, чтобы расти и развиваться, она спокойно может занять территорию других рас, так? И ничего плохого в этом нет.

— Во-первых, — раздражение стало слегка сильнее, — подходить к законам эволюции и развития популяций с точки зрения морали — заведомо дохлый номер. Неважно, хорошо или плохо, так просто случается. Во-вторых, этот вопрос возникает только на планетах, не в масштабах космоса. В Галактике так много планет, что гораздо проще и дешевле искать новые, если уж они нужны, чем завоевывать те, на которых уже есть разумная жизнь. А ведь, насколько я знаю, обсуждаются и вопросы межгалактических экспедиций…

— Хорошо, хорошо, — Аше засмеялся мелким, звенящим смехом. — Не сердитесь на старика, который просто хочет понять. Но в масштабах планеты одна раса, уж конечно, имеет право брать свое и завоевывать другую расу?

— Официальная наука Галактического Содружества так не считает, я в курсе, — проговорил Алекс, твердо намереваясь не уступать. — Вы очень много говорите о совместной эволюции и все такое прочее…

— Нет, нет, не я говорю, — перебил его Аше. — Давайте внесем ясность: ни в коем случае не я, и здесь, на Тусканоре, так тоже не говорят. Ну, продолжайте.

— Так вот, — продолжил Алекс, — суть этой совместной эволюции состоит всего лишь в том, что виды объединяются в группах и в этих группах уничтожают другие, конкурирующие группы видов. То есть конкурентная борьба все равно присутствует, только в виде борьбы группировок. Особой разницы я тут не вижу. Но говорить о том, что какая-то раса имеет «право» уничтожить другую, некорректно. Это не вопрос юриспруденции, ее в дикой природе не существует. И не вопрос морали, чьими костылями является юриспруденция. Это просто происходит, и происходит с неизбежностью.